Порой люди выбирают свою судьбу еще в детстве, независимо от того, чем занимались их отцы и деды. Служба на подводной лодке — одна из самых сложных военных профессий, но в то же время и романтичных. Само море, могучее и безбрежное, безжалостное и нежное одновременно, накладывает свой отпечаток на моряков. За это его и любят.
80 лет назад, 11 мая 1937 года в нашей стране официально был создан Северный флот. Основу его составляют атомные ракетные и торпедные подводные лодки, а также ракетоносная и противолодочная авиация.
В канун юбилея мы поговорили с одним из дзержинских подводников, старшим помощником командира подводной лодки, капитаном третьего ранга Алексеем Казаковым.
— Алексей Евгеньевич, как вы пришли к решению связать свою жизнь с флотом?
— Насколько я себя помню, военным я хотел быть всегда — с четвертого класса школы, это уж точно. К этому я шел, и примерно в 10 классе, когда нас стали водить в военкомат, рассказывать про всякие воинские профессии, я определился, что хочу в будущем стать моряком.
Дальше пришлось выбирать учебные заведения, которые готовят соответствующих специалистов. Во всей стране таковых было не больше 11, включая такие далекие точки, как Баку и Севастополь. Причем данные заведения различались по спецификации выпускников, по профессиям, которые они осваивали. И я выбрал в Санкт-Петербурге Военно-морской институт радиоэлектроники им. А.С. Попова. Там в 1987 году я закончил факультет боевых информационных управляющих систем надводных кораблей и подводных лодок. Мы изучали управление самым современным оружием, ориентированным на радиоэлектронное подавление ракет потенциального врага.
— Почему именно подводный флот стал вашим призванием?
— Наверное, это просто судьба. Хотя не обошлось и без курьезного случая, но об этом потом.
Изначально я попал служить на атомную многоцелевую подводную лодку 705-го проекта «Лира» (по классификации НАТО — «Alfa»). Ее задача — разведка, уничтожение средств противника, защита своих подводных лодок, оборудованных большими баллистическими ракетами. Лодка беспримерно скоростная — на испытаниях развивался ход до 45 узлов, притом что даже у торпеды ниже — 42 узла.
Между тем к тому времени, когда я закончил вуз, появились куда более прогрессивные субмарины: например, лодки проектов «Комсомолец» и «Барракуда», экипажи которых пополнялись в первую очередь. Но меня направили на «Лиру», имевшую особые конструктивные решения.
Специалистов моей профессии, их иногда еще называют «вычислителями», на флоте всегда не хватало. Экипаж лодки был 30 человек: 6 мичманов, 24 офицера. И я на этой «Лире» прошел очень хорошую школу. Меня, молодого лейтенанта, учили капитаны третьего ранга. Но, конечно, и спуска не давали. Я нисколько не жалею о том, что свой трудовой путь начинал на данной подлодке. Кстати, лишь потом я узнал о том, что командиру «морского охотника» пришлось серьезно «проставиться» кадровикам, как было принято в те времена, несколькими литрами спирта, чтобы меня взяли на данное судно. Вот такой курьез.
— Как развивалась ваша флотская карьера?
— В 26 лет я сдал экзамен на самостоятельное управление подводной лодкой. Сразу стал вахтенным офицером, а на флоте это много значит. И дальше шла моя трудовая жизнь, которая мне очень нравилась. На подводных лодках я отработал 11 лет: с 1987 по 1998 годы. Уже в 1987-ом мой командир, Олег Александрович Горлов, рекомендовал меня как помощника командира только что построенной, новой субмарины. Тогда подлодки этого класса именовались «Кондор», а сейчас, в связи с развитием проекта, стали называться «Псков». Кстати, субмарина, на которой я работал, была изготовлена на нашем нижегородском заводе «Красное Сормово». Закончил же я свою работу в Вооруженных силах в пункте базирования подлодок Видяево.
— Поддерживаете ли вы сейчас отношения с прежними коллегами по службе?
— Да, мы не прерываем с друзьями отношений. Так, мой друг и однокашник Александр Моисеев сейчас является начальником штаба Северного флота, он Герой России. А в Дзержинске руководителем одного из подразделений МЧС сейчас работает бывший старший помощник командира ракетоносца, еще один мой товарищ, Олег Захаров.
Впрочем, в действующем флоте моих сослуживцев, людей из нашей роты, осталось всего человек пять, и они искренне работают на благо своей страны.
Достойных людей среди подводников большинство. Соотечественники знают, что многие из них отдали свою жизнь в служении России. Примеры совсем рядом. Когда меня перевели на подводную лодку «Новгород Великий», на одном пирсе с нами стояла атомная подлодка «Курск», экипаж которой трагически погиб в 2000 году. Мы с этими ребятами друг друга очень хорошо знали, в гости заходили — как две лавочки в одной деревне были. И боль от случившегося для меня никогда не заживет.
Вообще, служебное братство подводников было и остается. Лично мне постоянно везло с коллективом.
— Не жалеете ли вы сейчас, что в свое время ушли из Вооруженных сил?
— Бывает, что жалею. Но тогда решение оставить службу было принципиальным. Во многом его спровоцировала государственная политика, из-за которой военные не получали зарплату месяцами. Мы на Северном флоте попросту вынуждены были ловить рыбу, чтобы прокормить свои семьи. В море она легко ловится: треска, зубатка, скумбрия. Это только с виду постороннему наблюдателю кажется, что Север — скудный край. На самом деле он очень богатый. Я в него просто влюблен, и если возможность появится, то обязательно поеду туда отдыхать.
— Что для вас сложнее, быть на рейде или на базе?
— Трудно сказать. На рейде простоишь в тоске, а в море многими считалось, что лучше. Канцелярская работа на берегу сильно заматывает. А в море строго исполняешь свои обязанности. Да, иногда там не бывает времени поспать, случаются тревожные вызовы. Но лично мне очень нравилась именно эта боевая работа.
Отмечу, лодка, на которой я завершил свою морскую карьеру, — это «Беркут», ныне она называется «Новгород Великий». Ее экипаж составляет 90 человек. Это, опять же, многоцелевая субмарина.
— Скажите, что вам дала для жизни морская работа?
— Она сформировала мой характер, научила не сдаваться в сложных ситуациях. Вообще, у подводников характер особый, прямой и уверенный. Служба в Северном флоте — это большая жизненная школа. По сути, суровые морские будни закладывают в тебя оптимизм на все предстоящие годы. Теперь, когда я попадаю в сложные жизненные ситуации, то знаю, что все разрешимо и дальше будет только лучше.
Алексей МУХИН